Как уже говорилось выше, Николаич не наказывал рублём без особых обстоятельств. На моей памяти такое было ну раза три не больше. Он вызывал провинившихся к себе, вставлял пистон, не щадя ушей и чувств оных, популярно объясняя общественную вредность их поступков. При этом, будучи человеком деликатным, к каждому своему сотруднику проявляющим индивидуальный подход, он никогда не делал групповых внушений. Вот, например, трое напились на рабочем месте неустановленного напитка. Вызовет всех, и по очереди, начиная с лидера троицы, приглашает на ковёр. Пока первому внушают, что пить нельзя, остальные маринуются в собственном соку, медленно осознавая всю глубину своего падения.
Так было и в тот раз. Только число провинившихся было больше – человек шесть. А чего, приёмная большая. Все вместились. Саня Сергеев был бессменным организатором культурных мероприятий с распитием, и именно с него начал свою экзекуцию Сергей Николаевич. Не прошло и пары секунд после того, как Саня зашёл в кабинет, дверь открылась, он быстро выбежал, подскочил к Вовке, одному из соучастников нарушения трудовой дисциплины, сунул связку ключей, и сказал:
- Володь, сбегай в раздевалку, у меня на полке в кабинке лежит банка вазелина, Николаич попросил принести.
- Зачем, - поинтересовался Володя.
- Да я-то откуда знаю, у него потом спросишь сам.
- Ну ладно, - ответил Вова и ушел, а Санёк вернулся в кабинет.
Разнос Саньки длился минут пять. За это время Володя успел сходить за той самой баночкой и вернуться в приёмную. Саня вышел и кивнул Вовке:
- Принёс? Ну иди тогда.
Владимир вошёл в кабинет. Сергей Николаевич восседал на своём месте. Не подозревая подвоха, провинившийся направился прямо к столу и протянул ему зелёную маленькую плоскую баночку вазелина.
- Вот, Сергей Николаевич, я принёс, - промолвил он, виновато улыбаясь.
Сергеев, подлец, пропустив Владимира на расправу, двери закрывать не стал, жестами подозвав поближе всех остальных ожидающих порки. Поэтому сия история в деталях известна вашему рассказчику, присутствовавшему в то время в том месте. Сергей Николаевич, узрев в протянутой руке означенную баночку, на несколько секунд замер с раскрытым ртом, а потом начал смеяться. Взахлёб. До слёз. С трудом сквозь этот смех выдавив в лицо непонимающего и оттого ошарашеннного Вовки:
- Приготовился, бля… сразу с вазелином… ты б ещё штаны ширинкой назад надел…
Стоит ли говорить, что дальнейшие воспитательные мероприятия уже были бы не эффективны? Ибо громовой смех на втором этаже, где, собственно, располагалась приёмная, в котором к гласу начальника присоединились рулады наказуемых и тоненький писк секретарши привлёк внимание близлежащих первоэтажных подразделений, которые начали медленно подтягиваться к месту событий. Прибежала даже учётчица, Марья Ивановна, что само по себе могло стать событием. Полтора центнера ничем неприкрытой суровости, во-первых, бежала как грациозный бегемот по лестнице, перескакивая ступени, а во вторых, смеялась.
В общем, Санька взял огонь на себя, предварительно приготовив путь спасения товарищей от праведного гнева начальства. Его одного в тот раз и успел Николаевич пропесочить. Да, он когда в кабинет зашёл, вдруг будто бы вспомнил, что слесарку не закрыл, и попросил у шефа на минутку выйти, чтобы ключи отдать кому-нибудь…
