Когда у Веры выходной день совпадает с твоим выходным днём – ничего хорошего не жди. Эта прописная истина, которую я уже давно для себя уяснил, и поэтому всеми фибрами того, что заменяет мне душу, стараюсь не допустить подобного стечения обстоятельств. Однако обстоятельства на это часто не смотрят и стекаются так, как им, подонкам, хочется… ( Collapse )
Буду краток. Выходные-праздничные в разгаре. Уже четвертый день бездельника. Самое сложное, что я сделал за три пролетевших дня – завоевание половины мира. ( Collapse )
Война с военкоматом продолжается. Очевидно, история будет долгой, кровопролитной и тяжелой. Однако, об этом после. Два дня снег. Судя по всему – уже до весны. Скользко, снежно, бело и невесело. Вчера, после очередного посещения и военкомата и училища, ради чего пришлось забить опоздать на работу, не успел я эту самую работу начать - звонит мама.( Collapse )
У Нади – мама. И не надо мне тут что-то про то что. Потому что. Я и сам знаю, что мама у всех. У меня две – родная и Верина, которую я мамой тоже зову, хоть она и не виновата ни в чем. У Господа – и то мама была, если не фальсифицировали. У нас могут. Но вот как вы маму понимаете? Я, например, если говорить, этаким коконом заботы со всех сторон, чтобы не дуло, не жарило, не трогало и не хватало. А потому, когда Надя начинает рассказывать…( Collapse )
Чтобы никто не догадался, о ком это я тут пишу, и чтобы меня не побили из-за разглашения тайны, все имена-фамилии-места действия и времена года изменены. Рассказ будет от третьего лица. Да. Сразу предупреждаю, что слово «гомосексуалисты», употребляемое мной в тексте, на самом деле в процессе произносилось в своём природном, исконном звучании. А я, если заметили, в последнее время матом ругаюсь мало. ( Collapse )
Как-то так устроено в верхних сферах мироздания, что иногда свободное время сжимается до размеров горошины. У меня такое время настало. Нет-нет, я не жалуюсь. Просто на рассказы в ЖЖ остается только поздний вечер, когда мозг расплавлен всем, чем можно: - жарой за +30, беготнёй от заказчика к исполнителю, - рисованием и перерисовыванием макетов, - походом в больницу с Сашкой и в другую к маме, - написанием статей о грузоперевозках, - натуральными грузоперевозками и грузоперетасками для Наташки, открывшей новый магазин - и кучей ещё всего.
Поэтому не рискую писать, коплю воспоминания тоннами. А ведь у меня есть, что рассказать своим френдам из случившегося за последнее время, не говоря о минувших давно временах. А главное, о прогулке по Барнаулу с Красной Плесенью. Да-да.( Collapse )
Начальник цеха у нас был мужик хороший. Сергей Николаевич. Дай Бог ему здоровья, сейчас-то оно ему не помешает, уже за восемьдесят, пожалуй. А тогда, в 60, казалось, что в нём сидит какой-то биологический моторчик, который заставляет Николаевича постоянно быть в движении. Застать в кабинете его было невозможно. Бегать по участкам за ним невозможно тоже – ускользал, как неуловимый Джо. Проще встать на одном месте, замереть и через минут 20 максимум он окажется именно там. Некабинетный он был работник. Вот все эти лишения премий, тринадцатых зарплат, переносы отпуска на зиму, он не очень. Верил в животворящую силу слова и внушения. И именно для этих внушений кабинет-то ему и был нужен. Ну, и уединиться там с Ириной ещё. Ирина – любовница, сами понимаете. Эта история одного внушения, что под катом, долго служила притчей во языцех на полипропилене… ( Collapse )
